1. Бюйдалы-Уваковской вол. старшина Куркумбай с подвластными киргизцами. Нынешнего лета распространился слух, что в Киргизской степи при ур. Торгаях явился из Бухарии святой и будто делает разные чудеса, как-то: исцеляет слепых, хромых, недвижимых членами и разрешает бесплодие жен.

Почему ездили к оному из разных волостей киргизцы, которых он склонял, дабы оставить связь с Россией, соединиться, как одноземцам, вместе, обещал их обогатить трудами от земледелия, а между тем внушал им, что есть тягчайший грех красть и гонять баранты, а особливо у однозаконцев.
Между прочим, говорил приезжавшим к нему, что когда они соединятся все вместе, тогда завладеют местечком Биш-Кала (а по-российски — хивинцами), потом будто изберет лучших людей и пошлет депутатов к двору российскому с требованием, дабы находящихся под российским правительством их однозаконцев татар, башкирцев и верноподданных киргизцев для соединения с ними отпустить.

Наконец, возвращающиеся сказывают, что называемого святым признают они за киргизца, которого отец был Кутеба — Кирейской вол. Морал и был женат на двух женах, дети его, родившиеся от первой жены: Алчинбай, который ныне старшина, а от последней — Иса; и что Иса назад тому около осемнадцати лет ушел в Бухарию, где научился грамоте и возвратился к означенному ур. Торгаям, которое отстоит от линии примерно на 15 дней езды; привел с собой кирейских киргизцев до 100 кибиток и к тому соединились с ним кочевавшие против дистанции Пресногорьковской Култаба Нурумбет — кирейские старшины Маймак, Алчимбай, Джиентай с их подвластными киргизцами до 60-ти кибиток; да сверх сего, находятся при нем бежавшие со здешней же дистанции назад тому 3 года Тукумбет-Киреевской вол. старшина Байсал с подвластными ж киргизцами, число коих ему неизвестно.

А так же приметно, что и кочующие близ линии киргизцы, а именно: Сиван Балта, Кочебе и Меналы, Тазгантай и Курсары-киреевские согласны были соединиться, и вместе с ними откочевали кочующие против оренбургской линии Кинжибай Матакай и кочебек-киреевские киргизцы.
Но ныне известно, что и Меналы-Киреевской вол. бей Токсан не отпущает подвластных его киргизцев для того, что они имеют разным российским людям одолжения, да и прочие, тоже известно, что намерение свое оставляют, почему и расположились кочевкой при ур. Койбагар Тунтугур отстоящем от линии в 200 верстах.

2. Находящийся за границей иностранный бухарец Бабажан Урустемов и кочующие с ним киргизцы знали они действительно киргизца Култаба-Киреевской вол. Морала, который назывался баушой (что в переводе значит лекарь) и что точно был он женат на двух женах и детей его, рожденных: от первой жены — Алчимбая, а от последней — Ису, и что назад тому лет 15 или более, настоящее не припомнят, ушел он, Иса, в Бухарию в виде работника у бухарцев обще с матерью и меньшим братом и жил в г. Шарисапе называемом в услугах у одного духовного звания чиновника именем Кулмагмете Суфы (⁵⁸⁾, там научился хорошо грамоте, и надобно полагать, что он просил сказанного Кулмагметя Суфы научить его хитрости, за что братом его Алчимбаем и киргизцем Иедыгой были набраны из разных волостей под видом пожертвования к святыне 30 верблюдов и 20 лошадей, которые и отведены Алчимбаем к Кулмагамете Суфе в подарок в знак благодарности, а потому уповательно, что он с помощью часто упоминаемого Кулмагмета Суфы вышел в здешний край, назвался святым, говорит, что, соединяясь вместе, завладеют хивинцами и потом пошлют к двору российскому депутатов с требованием возвращения для совместного жития их однозаконцев — татар, башкирцев и верноподданных киргизцев, и потому приглашает все волости, а особливо уваковцов и киреевцев, первых — как родственников, а последних — ордынцев; а что сказывают, будто он показывает разные чудеса, обещает обогатить, запрещает, напротив, красть и гонять баранту у однозаконцев и прочее, того настояще известно, а известно, что в Оренбургской линии из разных мест теряются в довольном количестве лошади, кои похищаются киргизцами, и что с той линии из г. Троицка преследует их отряд, о чем известили, оставившие намерение к соединению с Исой кирейцы, уповательно остановившиеся для того только, дабы узнать, будет ли Иса защищать похитителей и что, наконец, откроется.

3. За отлучкой старшины Кипчаковской вол. Качагана, киргизец Язык Калбаев с товарищи слышали они, что мулла, а как зовут и чей именно, не знают, быв у называвшегося святым (который тогда называл себя Галием), чинил разговор, где первый утверждал о своем имени, а последний ссылался на книги, уверял, что Галий будто по писаниям должен явиться с восточной, а не с полуденной стороны, тогда Галий, рассердясь, приказал муллу умертвить, что находящимся при нем старшиной Байсалом и учинено, и якобы родственники муллы требуют за убитого плату, кун по-азиатски называемую. Потому они, кипчатцы, никаким слухам не верят по той причине, что нет никаких приличных доказательств, а более приписывают сие происшествие к очарованию.

На подлинной подписал переводчик, коллежский регистратор Захаров.

На копии написано с подлинным верно: член комиссии Климов.

ЦГА КазССР, ф. 4, on. 1, д. 1791, лл. 9-12. Копия.

Комментарии

57. См. документ № 114.

58. Так в подлиннике.

№ 114

1821 г. сентября 12. Донесение Оренбургской пограничной комиссии оренбургскому военному губернатору о мерах пресечения агитации М. Курманова среди казахов

Г-н оренбургский военный губернатор при предписании от 30 июня сего года препроводил в Пограничную комиссию донесение султана Джантюри Джигангерова о явившемся между киргизцами, кочующими при р. Тургае, возмутителе киргизце Морале, который, проходя по аулам и присвояя себе дар чудотворения и святости, по необразованности и легкомыслию киргизцев, делает им неприличные и вредные внушения. К прекращению сего его выс-ва предоставил принять немедленно зависящее со стороны ее меры и об успехе донести с возвращением приложения.

В то же время комиссия получила представление от султана Джантюри по сему предмету изъяснением, что к оному Моралу  присоединяются в немалом числе беглецы. Вследствие того она предложила султанам: означенному Джантюре и управляющему аргынским родом Джуме Худаймендиеву, дабы являющихся в Орде к возмутителю беглецов ловить всевозможными средствами и доставлять на линию, не исключая и самого Морала, как делающего обольщение в киргизском народе, имеющее вредное влияние на умы ордынцев.

Потом г-н военный губернатор при предписании 26 июля прислал для надлежащего распоряжения рапорт коменданта Устьуйской крепости подп. Граматина, коим по объявлению султана Чумая Бахтыгиреева донес, что киргизец Морал Курманов ноуралы-киреевского рода был прежде сего в Бухарии в работниках и по возвращении оттуда делает во всех родах возмущение, чтобы киргизцы при линии не кочевали; старается присоединить к себе злонамеренных с умыслом делать набеги на крепости или редуты для похищения людей и угона скота; кочевье свое имеет он на ближних тугаях в числе 100 кибиток; все же находящиеся с ним киргизцы — суть беглецы, отложившиеся от своих родоначальников.
Султан Чутай, представив при том письменное одобрение, данное им старшине Самаю Караметеву и киргизцу Сююндуку Куртукову, просил первому выдать на старшинное достоинство указ и серебрянную печать, а последнего произвести в старшины.

Пограничная комиссия поручила г-ну полк. Граматину внушить султану Чутаю Бахтагирееву, дабы он постарался выдать киргизца Морала на линию. А как рекомендуемый им старшина Кареметев имеет указ Омской пограничной комиссии на сие звание, то другого на тот же предмет выдать ему не подлежит; киргизец же Куртуков по установленному порядку тогда только может получить старшинское звание, когда будет доставлен выбор от ордынцев, кои желают состоять под его ведомством.
Вместе с сим сделано повторение султанам Джуме Худаймендиеву и Джантюре Джигангерову, дабы исполнили прежнее требование комиссии по сему делу.

Ныне от Омской пограничной комиссии получено уведомление, что по случаю побега одного из новокрещенных казаков сибирского войска, по замечанию командующего оным майора Набокова, к ур. Тосуну, в 700 верстах от линии находящемуся, куда бегут и многие киргизцы к появившемуся там пророку, делающему, как им кажется, великие чудеса и имеющему уже, по уверению их, до десяти тысяч человек, командирован был из Пресногорьковской крепости, с разрешения тамошнего главного линейного начальства, пограничный переводчик Захаров с двумя казаками в ближайшие противу той дистанции аулы киргизские с тем, дабы разведал он у старшин или киргизцев более сведущих: точно ли такой между дальними киргизцами появился уже пророк, откуда он прибыл, давно ли и каких родов киргизцы к нему присоединяются или уже присоединились. Причем, замечал бы какое влияние появление сего пророка или слух об нем имеет на умы киргизцев, дают ли они веру сему появлению, или почитают невероятным, чтоб сей человек был действительно их пророк.

Переводчик Захаров получил в орде следующие слухи, что отец возмутителя был култаба-киреевского рода киргизец Морал, называвшийся лекарем (бауш); он был женат на двух женах, от первой родился у него сын Алчинбай, который ныне старшиной, а от второй — Иса, который за 18 лет пред сим ушел в Бухарию, научился там грамоте и, возвратясь под именем Морала, привел оттуда несколько кибиток обольщенных им киргизцев; находится теперь при ур. Тургае и продолжает привлекать к себе легкомысленных ордынцев, давая у себя пристанище русским беглецам.
А как с линии делаются похищения скота и из г. Троицка преследует хищников отряд, то ордынцы  остановились присоединиться к нам для того, чтобы узнать, будет ли он защищать похитителей. При сем Омская пограничная комиссия просила известить ее, не имеется ли здесь каких-либо о том же сведений и не сделано ли по оным распоряжения.

Сия комиссия в ответе своем известила на донесение султана Джантюри, учиненное по оному распоряжению и рапорту коменданта Устьуйской крепости, присовокупив к тому, что для преследования злонамеренных отряд из г. Троицка посылаем не был.

Для сведения же омской комиссии дано знать об экспедиции, отправленной с инженерными офицерами, в степь, и препровожден список с воззвания к киргизцам Средней и Меньшей орды, разослано по сему случаю.

О чем пограничная комиссия имеет честь донести Вашему пр-ву, представлять у сего вышеупомянутое донесение, вступившее к г-ну оренбургскому военному губернатору от султана Джантюри и список с доставленных Омской комиссией сведений о киргизе Морале.

Писарь Топорнин, ассесор [Подпись неразборчива].

Старшина Байтеряков  (⁵⁹⁾.

ЦГА КазССР, ф. 4, on. 1, д. 1791, лл. 3-6 и об.

Комментарии

59. Эти два слова написаны по-казахски.

Казахско-русские отношения в XVIII-XIX веках (1771-1867 годы). Алма-Ата. Наука. 1964
 (Сборник документов и материалов))
РАЗДЕЛ ПЕРВЫЙ
1771-1821 годы

сайт http://www.vostlit.info/