Милостивый государь Константин Константинович! Киргизы адаевского рода чрез старшин своих отнеслись к коллежскому асессору Карелину с просьбами:

1) защитить их от тягостного и неправильного взыскания, налагаемого на них хивинским правительством за взаимные баранты, произведенные киргизами у них и туркменцев; причем, киргизы присовокупили, что до сего времени удаленные от русских обитаемых границ, они не имели никакой надежды на покровительство русского правительства, которое они почитают единственной и законной над ними властью; но теперь, находясь, так сказать, под стенами укрепления, умоляют защитить их от древних врагов и всегдашних притеснителей;2) представляя, что хотя адаевцы сами по себе составляют многочисленный и сильный народ, но, не имея единоналичия, разделены ныне на малые партии, не только не действующие заодно против общего врага, но беспрестанно ссорящиеся между собою; старшины просят дать им особого начальника, который бы заведывал Киргизской Туркменией ⁸⁸ между заливами Мертвым Култуком и Киндерлинским, и, если можно, от первого на север, до устьев р. Эмбы, для какового назначения они признавали более других способным султана Каипгали Ишимова, но просили на сие совета и наставления.

Коллежский асессор Карелин отвечал им, на первое: что при укреплении не дадут их в обиду, но что прежде решительного ответа он постарается узнать о подробностях дела и между тем донесет мне; уплатой же наложенного хивинцами взыскания советом промедлить до осени; на второе: что султан Каипгали человек малоспособный, и сверх того возмутитель, преступник, бежавший из Оренбурга от заслуженного наказания, и что хотя на сей счет г-н Карелин не надеется получить благоприятный отзыв, но почитает обязанностью донести мне.

Находя отзывы, данные коллежским асессором Карелиным почетным киргизам адаевского рода, осторожными и благоразумными, я одобрил их и предписал ему касательно ссоры адаевцев с хивинцами советовать первым, чтобы они для безопасности своей не весьма удалялись от укрепления, объявив им при том, что к разбирательству по сему делу не прежде можно приступить, как по получении от хивинского правительства требований об удовлетворении.

Уведомив г-на Карелина, что султана Кусят-Гали, как преступника, требующегося к суду, нельзя определить родоначальником адаевским, я изъявил желание, чтоб г-н Карелин воспользовался их просьбой для восстановления над ними зависящей от нас власти, как начало к водворению между ими порядка; но как среди их нет в виду человека  способного к такому назначению, то я поручил ему разведать, где находятся теперь сыновья умершего туркменского хана Пир-Галия Нуралиева, который был возведен в сие звание нашим правительством и управлял как туркменцами, кочевавшими около Мангышлака, так и киргизами адаевского рода. Одного из сих сыновей полезно б было определить правителем новой приморской части оренбургских киргиз, что могло бы подать повод к сближению с туркменцами и возобновлению сношений с сим народом.
Впрочем, если из сыновей Пиргали-хана не нашлось ни одного способного и склонного действовать по видам правительства, то сие не должно останавливать в определении его, ибо в таком случае можно будет дать ему наставления и даже наставника; управление же его народом и власть над ним будут казаться естественным следствием прав его по происхождению, искать коих легко внушить ему.

Сообщив и о сем коллежскому асессору Карелину для соображений его при сношениях с соседственными укреплению народами, считаю нужным о всем вышеизъясненном довести до сведения Вашего пр-ва.

Примите, милостивый государь, уверение в моем совершенном почтении и преданности.

В. Перовский.

АВПР, ф. Гл. архив, 1-9, д. 6, лл. 1192-1197.

Комментарии

88. Так в подлиннике.

Казахско-русские отношения в XVIII-XIX веках (1771-1867 годы). Алма-ата. Наука. 1964
 (Сборник документов и материалов))
РАЗДЕЛ ВТОРОЙ
1822-1847 годы

сайт http://www.vostlit.info/