Журнал разведанным обстоятельствам, бытностию моею в улусах, при Аблай-хане состоящих, чрез переводчика коллежскаго регистратора Бекчурина от разных киргисцов и что при отъезде нашем в пути случилось, значит ниже сего:

1-е. От находящегося при Аблай-хане за писаря муллы Ягуды Усманова, что он, хан, намерение имеет; собрав всех своих подчиненных киргис-кайсак и сколько может умножа людей, ехать для усмирения вышедших из послушания ево, Аблай-хана, киргисцов, где и пробыть хочет года с три или по усмирении их остаться и вовсе на житье.Ехать же туда намерение кладет ныняшняго года в сентябре месяце, а наперед отправил уже туда сына своего Рюстим-солтана. А между тем дополнил, что он, Аблай-солтан, поехал бы не только в Петропавловскую крепость, но и в Оренбург, естли бы даны были просимыя им войски, а бес того не только присяги, но и знаков принять не хочет.

2-е. Чрез Кулебака-батыря разведано, что точно уже там жительство себе Аблай-хан определил с тем, чтоб к российской границе впредь отнюдь не прикочевывать и прежднее пребывание свое вовсе оставить, о чем и мулла Ягуда Усманов потвердил же, почему для принятия на то ево ханское достоинство знаков в Россию ехать намерение отнюдь не полагает…

4-е. Большой орды кунградскаго рода киргисцы имели той же орды усюнскаго рода с киргисцами войну, где со обоих сторон урону было, от кунградцов пятьсот, от юсунцов — двести человек, а как у кунградцев против усюнцев гораздо больше урону и сочли их победителями, брося все свое имущество и скот, спасая только себя, ушли пешия под покровительство к Аблай-хану, которые и находятся от него, Аблай хана, не далее в двуденной езде при ур. Мурун Карагае…

6-е. Каскальскаго роду Таймас-батыр объявил, что Аблай-хан в Петропавловскую крепость для получения на ханское достоинство знаков ни под каким видом не хочет, а только представляет в резон, что будто бы он, Аблай, збираетца ехать на воюющих с его, Аблай-хана, подчиненными киргисцами киргисцов, где-де и пробыть может лет семь, а по примечанию ево, Таймас-батыря, кажется, что он, Аблай-хан, ис протекции российской вовсе выходит.
Однако туды он, Аблай-хан, с ево теленгутами только едет, а ис киргисцов Атагайской, Караульской, Каскальской, Кипчатской и протчих волостей никто с ним ехать не намерены, а желают оставаться по-прежнему в покойном пребывании и под покровительством России. А между тем еще дополнил, штобы российския начальники на представление ево, Аблай-хана, никак не полагались, ибо-де все то открываться будет ложным.

7-е. Как я, так и всею командою видели караульскаго рода у киргисца Урмяка Утяцкой слободы погорелки, то ж крестьянина Савы Боброва дочь Марфу, в плену живущую шесть лет и захвачена с пашни с матерью ее, и где оная мать находится, не знает, а тое девку отдал он, Ирмак, при нас свату своему, по их обычаю, в калым.

8-е. Приезжали ко мне Уфимскаго уезда Ногайской дороги Бурзенской волости команды старшины Кинзибулата Алкашева башкирцы Каип Сакапов и Узбек Давлетов с товарищем, находящиеся [в] Средней киргис-кайсацкой орды владения Худайменды, просили, как они желают вытти по-прежнему в Россию в числе десяти кибиток, для приезду в Оренбург о свободном пропуске и о доставлении их к оренбургскому губернатору билета, которой от меня и дан.

9-е. Находящиеся при Аблайханских улусах, а оставшия от бежавшаго ис плену Саихана и Мамыта колмыки желают вытти в Россию по-прежнему, но с тем, чтоб выслана была команда для встречи и принятия их в положенное время, а для переговору обещают кому удастся из них приехать в крепость св. Петра на сатовку или за мукой, следующей Аблай-хану нынешнего ж лета.

10-е. В бытность нашу при Аблайханских улусах ограблены ташкенския два каравана, которыя следовали в крепость Св. Петра с товаром для сатовки и в погоню за ними были посланы ис калмык ево Киреей с товарищи.

11-е. Посланы в недавнем времяни от Аблай-хана два трухменца в погоню за касимовским мурзою Мустафою Максютовым, следующим с товарами в Бухарию, с тем, чтоб оныя трухменцы, где могут нагнать ево, велели бы Аблайханским имянем дальним киргисцам ево, Максютова, совсем ограбить воровски, не упоминая ханскаго имяни, и не показываться самым трухменцам.

12-е. Перед нашим отъездом приезжал сын Аблай-хана Чингыз солтан и находящемуся в ханских улусах близ ево, Аблай-хана, кочевьи купца Дмитриева к прикащику, казанскому татарину Рахметулле, и взял у него насильно на сто рублей товару в щот отцовскаго трехсотнаго жалованья. Притом бил его, Рахметуллу, из своих рук плетью, тож и находящияся при нем били ж.
А как оной татарин вырвався у них из рук, оставя весь свой товар, бежал в степь пешей, то по поимке калмыками и еще был бит, и Чингыс-солтан требовал себе саблю, проговаривая притом, чтоб оной отрубить ему голову, отчего теми трухменцами и колмыками удержан, и оставлен оной татарин при тех же улусах.
И как Чингыс-солтан, получа товар, от него уехал, то упоминаемой татарин, приехав ко мне, обо всем с ним происходящем пересказал мне, прося, штобы ево, выпросивши от кого следует, взяли с собой, что и я учинил. Получа от Тавкал-муллы письма и надлежащее отправление, просил ево, чтоб позволено было мне ево взять, так как он живет уже немалое время и почти на одном месте да и товару оставшаго весьма мало имеет, противу чего Тавакал мулла отвечал мне, что естли я хочу взять ево, то штобы взял, почему я, заехав, так как на самом пути в тот улус, где татарин с работником и с повоской своей находился, велел ему оную запречь.
А как он стал лошадей запрягать, то из юрты выбежали двое колмык: Кыргыз-батыр з братом Кукач-батыром, хотя и были уговариваны как переводчиком Бекчуриным, так и сотником Ашировым, равно и старшиною Кулекбаке-батырем, тоже и ево племянником Кудайгулом, штобы они не ссорились, и что татар мы с позволения ханскаго чрез Тавакал-муллу берем.
Но они, несмотря на то, схватя копья, бросились прямо со обоих сторон сколоть меня, однако те копья при мне бывшими казаками тотчас отняты. Потом из оных колмык Кукач-батыр сел на лошадь и побежал к Аблай-хану.
Между тем как лошади были татарския запряжены, то и поехал я с командою в свой путь и оной татарин отпущен со мною. А как сие происходило, то бывшей в команде моей Исетской провинции приехавшей с ахуном мулла Салих, да находящейся на линейной службе  башкирец Адилша зашли неподалеку от команды в стороне стоящия юрты чтобы напитца их кумызу, где оным же Кыргызем захвачены и биты плетью; о чем узнав, просил Кулебака-батыря, чтоб он съездил в тот улус и тех захваченных муллу и башкирца привес, почему, он с племянником своим Кудайгулом поехал и просил от тех колмык, чтобы их отдали.
Но они не только их отдать, но и ево, Кулебака-батыря, с племянником едва не закололи ножами, которой, возвратясь к нам, о случившем с ним пересказав, советовал итти поспешнее вперед и искать удобнаго или выгоднаго для нас места к обороне, в рассуждении, што они, конечно, будут в погоню, почему должен я был, следуя совету ево, итти на приметное нам вперед ехавшим место на р. Адбасарке, которую переправившись, остановился и немного мешкав увидел киргисцов едущих за нами в погоню, человек до трехсот.
Однако в верстах трех не доехав до нас, остановились и прислали к нам дать батыря с требованием, чтоб взятаго мною помянутаго татарина ему отдал, проговаривая при том, что оныя киргисцы приехали с сыном Аблай-хана Чингис-солтаном. Естли я требуемаго ими татарина не отдам, то они, по многолюдству их, команду мою могут разобрать по рукам.
Которому я отвечал, что я приехал не воевать, но со объявлением высочайшей е.и.в. милости и благоволения Аблай-хану, и естли буду разбит и взят, в плен, то по сему Аблай-хану честь приписана быть не может, а естли ему, хану, показанной татарин был потребен точно, то б я, конечно, не спрося, и без воинской руки отдать мог с тем, штобы и от меня захваченных муллу, башкирца мне возвратили.
А естли уже определено мою команду ему, Чингызу, разбить и так, как он так батыр сказывал, разобрать по рукам, то Бузан уверен, што он должен на сем месте до последней моей капли крови себя защищать, с чем он, Дат-батыр, и поехал от меня к Чингыс-солтану, от коего уже за захваченными нашими людьми для отдачи нарочных в улусы посланцы.
И по отдаче помянутом Ченгызу купца, те люди мне доставлены, при котором еще товару было по ево, Рахметуллы, объявлению на 1500 руб., котораго взял на попечение свое означенной Дат-батыр, а реченной Чингыс з бывшей ево при том толпой в улус свой возвратился.

13-е. В бытность нашу при Аблайханских улусах приходили к нам бежавшия из России разные колодники, ис которых одного зовут Минкой, а протчих двух не знаю, и первой привозил кожу сырую для сатовки, а протчея безо всево и объявляли, что и еще есть довольно российских людей при ханских кибитках как мужеска, так и женска полу и што они желают, выбрав время, бежать в Россию.

Подлинный подписали тако:

Капитан Гаврила Лилингрейн.

Переводчик коллежской регистратор Мендияр Бекчурин.

Копию засвидетельствовал порутчик Андрей Гласков.

Секретарь Фадей Чекалов.

АВПР, ф. 122, 1779-1780 гг., д. 1, лл. 248-251 об. Копия.

Казахско-русские отношения в XVIII-XIX веках (1771-1867 годы). Алма-Ата. Наука. 1964
 (Сборник документов и материалов))
РАЗДЕЛ ПЕРВЫЙ
1771-1821 годы

сайт http://www.vostlit.info/